Глава четвертая. НЕЧИСТАЯ СИЛА

В собственном виде и качестве нечистая сила представлена многочисленными бесами.

Их существование санкционировано официально — христианской религией. Да и вообще,

нет оснований их реальность отрицать. Бесы не имеют локального прикрепления и строго

профессионального лица. Они причиняют всяческое зло человеку и, обитая в преисподней,

под землей, разгуливают по земле, где придется, и ищут только случая навредить людям. В

русском народном быту существует множество предосторожностей и способов уберечься от

черта, которые все не перечислить.

Строя дом, не полагалось ставить ворота на север. Потому что северная сторона с

давних времен называется полночью и сопряжена с ночным мраком, который предпочти-

тельнее чертям, нежели светлый день. Если поставить ворота на север, в дом налезет нечис-

тая сила в таком невероятном количестве, что просто выживет хозяев: придется бросить дом

и строить другой.

В деревне ведра и другие сосуды с питьевой водой всегда прикрывают крышкой или

хотя бы двумя лучинками, положенными крест-накрест, чтобы в воду не влез черт. Сущест-

вует вероятность, что вместе с водой черт проникает в человека и поселяется внутри. То

же — когда человек зевает, он должен перекрестить рот, чтобы крестным знамением загра-

дить вход нечистому духу. Имя черта стараются не произносить, чтобы не привлечь к себе

или к кому-то его внимание. Отсюда эвфемистические замены: вместо слова «черт» говорят

«шут», или «неладный», или просто «он», или «тот», или «не-наш» и т.д. Послать кого-то к

черту считалось не просто ругательством или оскорблением, но ужасным проклятием. Маль-

чишкой я подружился в деревне с соседским мальчиком. Он страшно ругался и обзывал меня

самыми непристойными, похабными словами. В конце концов, мне это надоело, и я послал

его к черту. Он дико обиделся, и я не мог понять — почему. Ведь он меня обзывал еще худ-

шими словами. До этого он смеялся, а тут говорит мрачно: «ты меня черным словом обоз-

вал!» В его понимании «черное слово» было хуже всех ругательств. Ибо в ответ на «иди к

черту» или «черт тебя возьми» черт действительно может явиться и забрать себе человека.

Мы знаем, как разнообразно, забавно, страшно и ярко изображены дьяволы в евро-

пейском искусстве Средних веков и далее. Ничего похожего мы не найдем в древнерусской

иконе. Если и приходилось иконописцу по сюжету изображать чертей, то, во-первых, они,

как правило, повернуты в профиль к зрителю, во-вторых, — сплошь замазаны и чаще всего

черной краской, так что сам облик чертей не вполне различим. Это делалось из предосто-

рожности. Чтобы черт своим мерзким видом не смущал молящегося. Крупнейший исследо-

ватель русской старины и фольклора писал о черте:

«Фантазия, скованная догматом, боязливо касается этой опасной личности и, упомя-

нув о ней вскользь, старается очистить себя молитвою. Самые изображения бесов в русских

миниатюрах до XVII столетия однообразны, скудны, незанимательны и сделаны как бы в

том намерении, чтоб не заинтересовать зрителя… Фигуры и особенно лица бесов на миниа-

тюрах древнейших русских рукописей иногда намеренно вытерты или запачканы, вероятно

потому, что читатели не могли равнодушно смотреть на эту богомерзкую погань»93.

Вред, приносимый чертями, — громаден. Это и злые шутки над человеком, и всякие

беды в быту, в хозяйстве, и, конечно, все грехи, совершаемые по наущению черта. Сущест-

вует устойчивая идиома в объяснение всякого греха или дурного поступка: «черт попутал!»

В старину это понималось не фигурально, а буквально и служило иногда оправданием дур-

ного поступка, который человек не сам совершает, а черт действует его руками. Как гласит

народная поговорка, «черт горами качает». Вот эпизод, записанный в прошлом веке.

 «Жил в деревне парень хорошего нрава, смирный, одинокий, богомольный и зажи-

точный. Вдруг ни с того ни с сего начал пьянствовать и через неделю поджег свою деревню.

Поймали его мужики со спичками в руках, связали, а он встал на колени перед народом и го-

ворит:

„Простите меня, православные! И сам не ведаю, как такой грех прилучился, — и один

ли я поджигал, или кто помогал и подговаривал — сказать не могу. Помню одно, что кто-то

мне сунул в руки зажженную спичку. Я думал, что дает прикурить цыгарку, а он взял мою

руку и подвел с огнем под чужую крышу. И то был незнакомый человек, весь черный. Я от-

дернул руку, а крыша уже загорелась. Я хотел было спокаяться, а он шепнул: «побежим от

них!» …Оглянулся — половина деревни горит. Простите, православные!“

Стоит на коленях бледный, тоскливо на всех глядит и голосом жалобно молит; слеза-

ми своими иных в слезы вогнал. Кто-то вымолвил:

— Глядите на него: такие ли бывают лиходеи? — Видимое дело: черт попутал.

— Черт попутал парня! — так все и заголосили. Судили-рядили, и порешили всем ми-

ром его простить»94.

Несколько слов о наружности чертей. Как и в Европе, они хвостатые и рогатые. Но

обычно хвосты и рога прячут от человека. Для этого носят на голове красные колпаки. Кроме

того, черти востроголовые и, как правило, хромые. Они сломали себе ноги, когда Бог их ски-

нул с неба на землю.

Однако черти могут являться в любом виде, потому что они — оборотни. Они спо-

собны превращаться в свинью, собаку, лошадь, змею, волка, зайца, мышь, лягушку, из птиц

чаще всего в сороку. Но самый любимый образ, который они принимают, это черная кошка.

И поэтому, если черная кошка перейдет человеку дорогу, это самая дурная примета, предве-

щающая несчастье. А при ссоре говорят, что между такими-то людьми пробежала черная

кошка. Новобрачные, сидя за свадебным столом, переплетали ноги или ставили нога на ногу:

чтобы между ними, не дай Бог, не пробежала черная кошка95. Оборотнями могут быть и кол-

дуны и ведьмы — люди, наученные нечистой силой. Но в отличие от чертей, человеческие

оборотни бывают белого и серого цвета. Тогда как черти предпочитают черную масть. Обо-

рачиваются они и в неживые предметы — в клубок ниток, в кучу пакли, в камень, в стог се-

на. Принимают они также образ вихря. Если на дороге подымается столбом вихрь из пыли

или снега, то это — чертова свадьба, на которой черти тешатся и венчаются с ведьмами. Бро-

сить нож в этот вихрь — и нож оросится кровью.

С бесами связаны некоторые болезни. Скажем, лихорадка представлялась в виде девя-

ти (или двенадцати) крылатых сестер бесовского типа, которых нечистый по временам спус-

кает с цепей. Если одна из них пролетом поцелует человека, то обмечет ему губы, и на него

нападет трясавица — сильная дрожь, озноб. Как известно, во время лихорадки после присту-

па наступает небольшой перерыв. Это происходит потому, что сестры-лихорадки улетели

трясти другого больного, а этому дали временный покой. Пока они не вернулись, можно их

обмануть. Для этого больные мажут лицо сажей или переодеваются в чужое платье с расче-

том, что сестры-лихорадки, воротившись, не узнают человека. Также помогает скорый отъ-

езд в другое место, пока они не вернулись. Лихорадки потеряют след человека. Я сам однаж-

ды спасся таким путем от тяжелейшей малярии и выздоровел, внезапно уехав. То ли сестры-

лихорадки потеряли след, то ли это было вызвано резкой переменой климата.

В народе принято думать, что большие эпидемии, вроде чумы, холеры или тифа, про-

диктованы самим Богом для наказания людей и ради их вразумления. А индивидуальные бо-

лезни чаще всего насылаются колдунами и ведьмами с помощью нечистой силы. Душевные

заболевания всегда вызваны чертом, который поселяется в человеке. Оттого сумасшедших в

старину называли бесноватыми.

Особый вид беснования составляли кликуши и кликушество, которое в прошлом име-

ло широкое распространение на Руси. Это особая форма истерии, которой чаще всего подда-

вались женщины. Сейчас эта болезнь мало известна, и носила она весьма странный и зага-

дочный характер, нападая обычно на молодых баб (не на девиц и не на старух). Мужчины

тоже бывали кликушами, но гораздо реже. Выражается эта болезнь в том, что в женщину

вселяется бес или несколько бесов (иногда это происходит по наговору колдуна), и та начи-

нает бессвязно выкрикивать или выкликать (отсюда и название — кликуша). Выкликает она

нечеловеческим голосом какие-нибудь непотребные слова и ругательства, лает по-собачьи,

мяукает, поет петухом, ржет как лошадь, кукует как кукушка. Бывает, что кликуша выклика-

ет на разные голоса, поскольку каждый бес орет из нее собственным голосом. На вопрос, кто

она такая, кликуша всегда говорит в мужском роде и называет имя беса или имена несколь-

ких бесов, которые в нее вселились, а также имя колдуна-чародея, который ее околдовал или,

как говорили в народе, — испортил. Кликушество порою сопровождается корчами, дикими

гримасами, женщина падает на землю и бьется, как в падучей, и с такою силой, что ее не все-

гда могут удержать шесть здоровых мужиков. Причем начинается припадок всегда по одно-

му и тому же стереотипу — в церкви, во время богослужения, перед выносом святых даров.

Объясняется это тем, что нечистый дух, вселившийся в женщину, не в силах вынести их по-

явления, начинает бунтовать, старается осквернить и нарушить благолепный ритуал самым

грубым и непристойным образом.

Несмотря на кощунственность этих сцен, русский народ к кликушам относится мягко

и сострадательно. Потому что это не человек виноват, а бес, который в него вселился и кото-

рого надобно изгнать. Кликушу не выводят из церкви за непотребное поведение, как следо-

вало бы ожидать, но ведут к Царским Вратам и дают святое причастие, поят святой водой,

читают над ней Евангелие и молитвы. Зная, что какая-то баба страдает кликушеством, ее

специально приводят в церковь, хотя известно заранее, что это будет сопровождаться оче-

редным припадком. От кликушества помогают христианские обряды, которые изгоняют чер-

та, а также специальные заговоры, которые читаются наряду с молитвами, и другие чисто

языческие способы (вроде того, например, что на бабу надевают лошадиный хомут), пыта-

ются вызнать имя колдуна, который ее испортил. Затем колдуну грозят расправой, если он не

заберет назад своего беса и, случается, расправляются с ним всей деревней. В доме к клику-

ше тоже относились ласково и освобождали от тяжелой работы, кормили лучшей едой и ста-

рались не сердить, чтобы она не выругалась «черным словом» и, таким образом, вновь не

впала бы в кликушество.

Вот как описывает одна кликуша, что с ней произошло. Она пошла к колдунье, и та

дала ей выпить немного вина: «пей, — говорит, — здоровее будешь… — а только я выпила,

и стал у меня в животе кто-то сперва аукать, а из живота в рот перешел и стал выражать пло-

хие слова, непотребно ругаться…»96 Кликушество, подобно заразной болезни, иногда пере-

кидывается с одной бабы на другую. Случалось, следом за одной кликушей принимается го-

лосить вторая, третья. Бывали своего рода эпидемии кликушества, когда сорок баб бегают по

деревне простоволосые (что считается грехом и позором — ибо сама Богоматерь и та покры-

вала волосы) и дико вопят. К истинным кликушам присоединялись мнимые, т.е. не больные

по-настоящему, а женщины, которым хотелось поинтересничать, обратить на себя внимание.

Поэтому при Петре I были приняты государственные меры, и кликуш предписывалось разы-

скивать и подвергать пытке, чтобы выяснить — настоящие они или мнимые. Раньше пыткам

подвергали колдунов, насылавших кликушество, а не самих кликуш. Но рационалистическое

государство Петра стало относиться к кликушам недоверчиво, подозрительно. Даже в сере-

дине прошлого века кое-где в русской провинции местные полицейские власти подвергали

кликуш негласно телесному наказанию и непродолжительному тюремному заключению.

Русские социологи, как правило, объясняли кликушество тяжелым положением жен-

щины в деревне. Это рациональное объяснение мне кажется не вполне состоятельным или,

во всяком случае, недостаточным. Здесь, по-видимому, следует учитывать, вообще, большую

мистичность женской натуры. Тем более — в обстановке, где все пронизано чертями, где не-

чистая сила подстерегает на каждом углу, женщина охотнее вступала в соблазнительную

связь с дьяволом — реальную или воображаемую, не так уж важно. В отличие от ведьмы,

кликуша безгрешна и потому с большим основанием чувствует себя вправе бесноваться. К

тому же существует очень древняя традиция — почитание женщин-прорицательниц, кото-

рые в бреду, в состоянии одержимости высказывают какие-то тайны и пророчества, недос-

тупные прочим людям. Бесноватая женщина или кликуша это реликт языческой прорица-

тельницы, связанный, однако, уже с осознанием, что ею управляет не божественная, а нечис-

тая сила. Это психическая раздвоенность или шизофрения, сопряженная в данном случае с

народным двоеверием, с раздвоенностью между христианством и язычеством, между Богом

и чертом. Поэтому кликуш не только жалели, но как бы втайне уважали. И это же иногда

распространялось на сумасшедших вообще. Существует государственный документ XVII

века, подписанный царем Алексеем Михайловичем, где речь идет о мужике по имени Доро-

фейко, который публично кричал «государево дело». Возгласить государево слово и дело оз-

начало тогда — объявить о каком-то серьезном политическом преступлении, о государст-

венной измене, которую кричащий знает за собой или за кем-то другим и хочет кого-то изо-

бличить. При произнесении этой формулы — «за мной государево слово и дело» — такого

человека хватали и немедленно подвергали пытке, чтобы он во всем признался и никого бы

не обвинил ложно. Неизвестно, что конкретно кричал этот Дорофейко. Его тут же схватили и

предали бы самой жестокой казни, если бы не одно обстоятельство. Выяснилось, что все это

он кричал не в своем уме. В результате следует специальный приказ Государя и Царя Всея

Руси Алексея Михайловича тому начальнику, который задержал Дорофейку: Дорофейку ос-

вободить и — «чтоб он тому мужику наказанья не чинил, потому что он прост, кабы не в

своем уме; а велел бы ему жить в той же волости, где он жил наперед сего, во крестьянстве

по-прежнему». Но Дорофейко не унялся, а продолжал ходить по Москве и говорить кра-

мольные речи государственного значения. Тогда царь распорядился отправить его в мона-

стырь, но при этом позаботился, чтобы тот мужик попал «под начало старцу доброму», кото-

рый бы хорошо относился к Дорофейке и водил бы его каждый день в церковь. И чтоб «ра-

боту на него положили небольшую», а ту, к какой он способен97.

Эта забота самого царя о сумасшедшем мужике представляется нам чем-то странным.

Но, повторяю, сумасшедшие пользовались определенным покровительством на Руси. Пото-

му, во-первых, что это не они сами кричат, а это бес из них кричит. Во-вторых, эти люди,

лишенные ума, может быть, знают что-то высшее и нам недоступное.

Правда, буйных бесноватых приковывали цепью к стене, чтобы они не навредили

ближним. Но и буйных, и не буйных лечили или, во всяком случае, старались излечить. Ра-

зумеется, главным врачом и главной лечебницей в этой болезни была церковь. По-

настоящему бороться с чертом и черта изгонять можно только силою христианского Бога.

Вся христианская средневековая литература полна рассказами о сражении с чертями святых

подвижников, монахов и просто отдельных лиц. И — рассказами об исцелении бесноватых.

На русской почве об этом особенно подробно и ярко поведал протопоп Аввакум в

своем знаменитом «Житии». Его свидетельство тем интереснее для нас, что Аввакум в тече-

ние многих лет был простым священником и входил во все подробности русского народного

быта. Аввакуму на его веку приходилось не раз изгонять бесов, и он дает серию картинок на

эту тему, с подробным описанием — как это делалось.

«Как в попах еще был… была у меня в дому вдова молодая — давно уж, и имя ей за-

был! Помнится, Офимьею звали, — ходит и стряпает, и все хорошо делает. Как станем в ве-

чер начинать правило (богослужение. — А.С.), так ее бес ударит о землю, омертвеет вся, яко

камень станет, и не дышит, кажется, — ростянет ее посреди горницы, и руки и ноги, — ле-

жит, яко мертва. И я… кадилом покажу, потом крест положу ей на голову и молитвы Васи-

лиевы в то время говорю (молитвы святого Василия Великого почитались особенно дейст-

венными при изгнании дьявола. — А.С.): так голова под крестом и свободна станет, баба и

заговорит; а руки и ноги и тело еще мертво и каменно. И я по руке поглажу крестом, так и

рука свободна станет; я — и по другой, и другая так же освободится; я — и по животу, так

баба и сядет. Ноги еще каменны. (Ноги и вся нижняя часть тела — это нечистая сторона, и

поэтому Аввакум сомневается, можно ли прикасаться к ногам крестом. — А.С.). Не смею ту-

да крестом гладить, — думаю, думаю, — да и ноги поглажу, баба и вся свободна станет.

Вставше, Богу помолясь, да и мне челом…»98

Живость этой картины достигается тем, что Аввакум все свои движения изображает

расчлененно, раздельно. А раздельность этих жестов — следствие неуверенности в себе, в

своих силах и трудности стоящей перед ним задачи. Аввакум не может сказать в двух сло-

вах, что вот он взял крест и тут же изгнал беса. Ведь он не святой. Но ему приходится испол-

нять роль человека, наделенного высшими полномочиями и священными обязанностями.

В той же серии исцеления бесноватых приводится другой эпизод, еще из молодости

Аввакума. Тогда он был простым попом, но уже из-за своего благочестия и религиозной рев-

ности сделался известен в кругу духовных лиц, близких царскому дому. Оттуда ему была

подарена книга св. Ефрема Сирина. И вот Аввакум тяжко согрешил: он эту священную книгу

променял на лошадь. Новоприобретенную лошадь очень полюбил брат Аввакума, 14–летний

мальчик, и так увлекся этой лошадью, что поил ее и кормил, забросив молитвенное правило.

Тогда Бог наказал и Аввакума, и его брата. Бесы начали мучить лошадь, и она стояла в ко-

нюшне еле живая. А затем, внезапно во время чтения домашней молитвы, бесы овладели

братом, и тот начал кричать и биться о землю, так что все домашние едва могли его удер-

жать.

«Аз же начах действовать над обуреваемым молитвами Великого Василия… а прочие

держали беснующегося. И егда в молитве речь дошла (следует текст молитвы. — А.С.): „аз

ти о имени Господни повелеваю, душе немый и глухий, изыди от создания сего…“ — бес же

не слушает, не идет из брата. Ох, горе мне!…Как молы (молвить) — и срам, и не смею…

Взял кадило, покадил образы и бесноватого и потом ударился о лавку, рыдав на мног час.

Восставше, ту же Васильеву речь закричал к бесу: „изыди от создания сего!“ Бес же скорчил

в кольцо брата и, сотрясши, изыде и сел на окошко; брат же быв яко мертв. Аз же покропил

его водою святою; он же, очнувшись, перстом мне на беса, седящего на окошке, показует, а

сам не говорит… Аз же покропил водою окошко, и бес сошел в жерновный угол (угол в избе,

где стоял ручной, домашний жернов. — А.С.). Брат же и там его указует. Аз же и там покро-

пил водою, бес же оттоле пошел на печь. Брат же и там указует. Аз же и там — тою же во-

дою. Брат же указал под печь, а сам перекрестился… И аз не пошел за бесом, но напоил свя-

тою водою брата во имя Господне… Бился я с бесами, что с собаками, недели с три — за

грех мой, дондеже взял книгу обратно и деньги за нея дал»99.

Бес представляется и рисуется телесно, материально. Причем, в данном случае, как

можно заметить, сам Аввакум его не видит. Но видит — очень реально — его бесноватый

брат, который указывает на беса пальцем, следя за его движениями по избе. Нечистая сила

буквально перемещается по дому. И так же буквально, физически она входит в телесный со-

став человека и из него выходит. Это не уменьшает мистичности народных представлений.

Но делает эту мистику или фантастику предметной. Быть может, она несколько наивна в та-

ком буквальном понимании. Зато она осязаема и проникает повсюду, пронизывая быт рус-

ского народа.