ТРОЙСТВЕННЫЙ ИМПЕРАТИВ ИМПЕРИИ

I, Общий механизм имперского господства в действительности составляют

\[ три различные движущие силы, три момента: один —включающий, дру-

гой —дифференцирующий и третий —момент управления. Первый мо-

мент представляет великодушный, либеральный облик Империи. Все же-

ланны в пределах ее границ безотносительно к расе, вероисповеданию,

цвету кожи, полу, сексуальной ориентации и так далее. В своем включа-

ющем аспекте Империя слепа к различиям; она абсолютно нейтральна к

ним. Она принимает всех, отодвигая в сторону различия, которые являют-

ся устойчивыми или не поддаются контролю и, тем самым, могут дать тол-

чок социальному конфликту20. Пренебрежение различиями требует от нас

видения различий как несущественных или относительных и предполага-

ет не то, что они не существуют, но скорее, что мы о них не знаем. Покров

незнания создает условия для признания, распространяющегося на всех.

Когда Империя слепа к этим различиям и когда она заставляет свои со-

\ ставляющие элементы не обращать на них внимания, на всем имперском

пространстве может сложиться всеобъемлющий консенсус. Пренебреже-

ние различиями означает в действительности выхолащивание потенциа-

ла различных составляющих Империю субъективностей. Появляющееся в

результате этого публичное пространство нейтралитета власти делает воз-

можным установление и легитимацию универсального понимания пра-

ва, формирующего ядро Империи. Закон нейтральности, обеспечивающий

признание и принятие всех различий, является всеобщим основанием в

том смысле, что он равно применяется ко всем подвластным субъектам,

существующим и могущим существовать под эгидой имперского прав-

ления. В этом первом моменте, следовательно, Империя является маши-

i

ной универсальной интеграции, открытым ртом, всегда готовым к приня-

тию пищи, приглашающим всех мирно прийти в его владения. (Пришлите

мне ваших бедняков, ваших голодных, ваших угнетенных..."") Империя

не укрепляет свои границы для того, чтобы оттолкнуть других, но, скорее,

втягивает их в свой миролюбивый порядок подобно мощному водоворо-

ту. Скрывая линии разделения и различия или пренебрегая ими, Империя

являет собой разновидность однородного пространства, по которому без

значительного сопротивления или конфликта скользят субъективности.

Второй, дифференцирующий, момент имперского контроля предполага-

ет утверждение различий, принятых в имперской реальности. Если с юри-

дической точки зрения различия должны быть отброшены, с точки зре-

ния культуры они, напротив, приветствуются. Так как различия рассмат-

риваются теперь как принадлежащие области культуры и случайные, а не

как биологические и сущностные, считается, что они не разрушают важ-

нейшие скрепляющие звенья общности или всеохватывающий консенсус,

которые характеризуют включающий, инклюзивный механизм Империи.

Они являются неконфликтными различиями, видом различий, которым

мы можем пренебречь, если это необходимо. Например, со времени окон-

чания ≪холодной войны≫ в социалистических и бывших социалистических

странах активно (вос)создавались этнические идентичности при твердой

поддержке Соединенных Штатов, ООН и других глобальных организаций.

Языки малых этнических групп, традиционные топонимы, искусства, про-

мыслы и так далее приветствовались как важные компоненты перехода от

социализма к капитализму21. Эти различия рассматриваются в большей

мере как ≪культурные≫, нежели политические, причем предполагалось,

что они не приведут к неконтролируемым конфликтам, но будут действо-

вать, скорее, как сила мирной региональной идентификации. Подобным

же образом, многие официальные поборники мультикультурализма в

Соединенных Штатах прославляют традиционные этнические и культур-

ные различия в рамках универсального включения. В общем, Империя не

создает различий. Она берет то, что ей дают, и работает с этим.

За дифференцирующим моментом имперского контроля должны после-

довать управление и иерархическое структурирование этих различий в об-

щую экономику господства. В то время как колониальные державы пыта-

лись закрепить чистые, обособленные идентичности, Империя расцветает

на потоках движения и смешения. Колониальный аппарат создавал свое-

го рода шаблон, по которому выковывались фиксированные, отчетливые

формы, но имперское общество контроля функционирует посредством из-

менения, ≪подобно самодеформирующейся форме, которая постоянно ме-

няется, от одного мгновения к другому, или подобно сетчатому фильтру,

чьи ячейки изменяются от одной точки к другой≫22. Колониализм состав-

ляет простое уравнение- с единственно возможным решением; Империя

имеет дело со множеством сложных переменных, которые постоянно ме-

няются и позволяют принять самые различные, всегда неокончательные,

но тем не менее эффективные решения.

Следовательно, в определенном смысле колониализм может рассматри-

ваться как более идеологическое, а Империя как более прагматическое яв-

ление. Возьмем в качестве примера имперской стратегии практику на за-

водах в Новой Англии и аппалачских угольных шахтах начала двадцатого

столетия. Заводы и шахты зависели от труда недавно прибывших из раз-

личных европейских стран иммигрантов, многие из которых принесли с

собой традиции упорной борьбы рабочих за свои права. Однако боссы не

испугались соединения в единое целое этой потенциально взрывоопас-

ной смеси. Фактически они обнаружили, что тщательный подбор пропор-

ции рабочих различного национального происхождения в каждом цехе и

в каждой шахте служит эффективным рецептом управления. Языковые,

культурные и этнические различия на каждом рабочем месте были стаби-

лизирующим фактором, так как они могли быть использованы как оружие

для победы над организацией рабочих. В интересах боссов было, чтобы

плавильный котел не растворял идентичности и чтобы каждая этничес-

кая группа продолжала жить как самостоятельное сообщество, поддержи-

вая свои различия.

Весьма схожая стратегия прослеживается в более близкой нам по вре-

мени практике управления трудом на банановых плантациях Централь-

ной Америки". Многочисленные этнические разделения между рабо-

чими действуют здесь как элемент контроля в трудовых процессах.

Транснациональная корпорация использует различные методы и уровни

эксплуатации и репрессий в отношении каждой этнической группы рабо-

чих —по-разному для людей европейского и африканского происхожде-

ния и для различных индейских групп. Антагонизмы и разделение между

рабочими по линиям этничности и идентификации, как оказалось, увели-

чивают прибыль и облегчают контроль. Полная культурная ассимиляция

(в противоположность юридической интеграции), несомненно, не явля-

ется приоритетом имперской стратегии. Вновь заявившие о себе в конце

XX века не только в Европе, но также в Африке, Азии и на американских

континентах этнические и национальные различия предоставили в распо-

ряжение Империи даже еще более сложное уравнение, содержащее мно-

жество переменных, которые находятся в состоянии постоянного изме-

нения. То, что это уравнение не имеет единственного решения, в действи-

тельности не является проблемой —напротив. Случайность, мобильность

и гибкость являются действительной силой Империи. Имперское ≪реше-

ние≫ будет состоять не в отрицании или уменьшении этих различий, но

скорее в их подтверждении и превращении в эффективный механизм уп-

равления.

≪Разделяй и властвуй≫, тем самым, не совсем корректная формулировка

имперской стратегии. Чаще Империя не создает разделение, а скорее при-

знает существующие или потенциальные различия, приветствует их и уп-

равляет ими в рамках общей экономики господства. Тройственный импе-

ратив Империи суть инкорпорируй, дифференцируй, управляй.