§304. Пережитки дохристианских религиозных традиций
Мы уже неоднократно оговаривали, что христианизация европейских на-
родов оказалась бессильна упразднить местные поверья. Принятие Европой
христианства положило начало процессу религиозного симбиоза и синкрети-
зации, который служит наилучшим свидетельством способности к религиоз-
ному творчеству, характерной для «народных» культур, земледельческих и
животноводческих. Мы привели несколько примеров «космического христи-
анства» (см. §237), а также прослеживали1 — начиная с эпохи неолита и
вплоть до XIX в.— развитие некоторых культов, мифов и символов, связан-
ных с камнями, водами и растениями. Добавим, что будучи даже поверхно-
стно христианизированными, многие национальные религиозные традиции,
так же, как и местные поверья, были интегрированы в христианскую «свя-
щенную историю» и получили выражение в образах христианской религии
и мифологии. Так, например, память о богах грозы воплотилась в легенде об
Илье-Пророке; большинство героев-драконо-борцев слились в образе Геор-
гия-Победоносца; некоторые мифы о женских божествах и их культы обога-
тили религиозный фольклор, связанный со Святой Девой. В результате, бес-
численные формы и варианты языческого наследия образовали мифо-
ритуальный комплекс, облеченный в христианскую символику.
Перечислить все «пережитки язычества»— задача непосильная. Доста-
точно упомянуть о нескольких наиболее показательных. К ним, например,
относится вера в kallikantzari, святочных чудищ, которые терроризировали
греческие деревни, следуя античному мифо-ритуальному сценарию, связан-
ному с кентаврами ; или архаический ритуал хождения по огню, ставший ча-
стью укоренившегося во Фракии обряда anastenaria3., и, наконец, опять-таки
фракийские карнавалы, унаследовавшие ритуальную структуру «сельских
дионисии» или популярных в Афинах I тыс. до н.э. Анфестерий (см. §123)4.
Отметим также, что некоторые темы и сюжеты гомеровского эпоса до сих
пор живут в балканском и румынском фольклоре5. Более того, анализируя
восточноевропейские аграрные обряды, Леопольд Шмидт показал, что они
следуют мифо-ритуальному сценарию, характерному для догомеров-скоп
Греции6 *т.
Приведем также несколько примеров языческо-христианского синкре-
тизма, демонстрирующих как «христианизацию» пережитков язычества, так
и их сопротивление данному процессу. Начнем со святочного обрядового
комплекса как одного из древнейших. Не имея возможности описать его во
всей полноте (ритуал, игры, песнопения, танцы, шествия в звериных масках),
мы ограничимся только рождественскими обрядовыми песнопениями, из-
вестными по всей Восточной Европе вплоть до Польши под названием colinde
[по-русски— колядки], этимологически восходящими к январским календам.
В течение веков церковные власти пытались их искоренить, но безуспешно
(они были в очередной раз строжайше запрещены в 692 г. Константино-
польским Собором). В итоге, некоторые колядки были «христианизированы»,
в том смысле, что обогатились персонажами и сюжетными мотивами народ-
ного христианства7.
Обряд колядования обычно совершается в ночь перед Рождеством (с 24
на 25 декабря). Группу колядующих (colindatori) — от шести до тридцати
парней и девушек— возглавляет выбранный ими наставник, осведомленный
в народных обычаях, в доме которого молодежь собиралась в течение пре-
дыдущих 40 или 18 дней, 4-5 раз в неделю. Получив необходимые наставле-
ния, 24 декабря, с первой звездой, колядующие в праздничной одежде, укра-
шенные венками и увешанные колокольчиками, сперва распевают колядки
перед домом своего наставника, а потом обходят одну за другой все деревен-
ские избы. По пути колядующие шумят, дудят в дудки, бьют в бубны, чтобы
отогнать нечистую силу от дома, к которому приближаются. Свою первую
колядку они поют под окном, а затем, получив разрешение, заходят в избу,
где вновь поют, танцуют с девушками и возглашают обрядовые величания.
Считается, что колядующие приносят здоровье и богатство, которые симво-
лизирует еловая веточка, воткнутая в миску с яблоками и грушами. Все, за
исключением последних бедняков, дарят им подарки: калачи, пироги, фрукты,
мясо, выпивку и т.д. Посетив все деревенские избы, молодежь устраивает гу-
ляние.
Святочный обряд достаточно богат и разнообразен. Величания (oratio) и
праздничная трапеза — наиболее архаичные его элементы, восходящие к
древним новогодним празднествам8. Наставник, подбадриваемый другими
колядующими, произносит величальное слово (urari), в котором восхваляет
богатство и щедрость хозяина дома. Иногда колядующие изображают святых
(Иоанна-Крестителя, Апостола Петра, Георгия-Победоносца и Николая-
Чудотворца). В Болгарии сюжетом колядок подчас служит пришествие Бога-
Отца, сопровождаемого младенцем Иисусом или несколькими святыми. В
Румынии колядующие считаются «жданными гостями» (oaspeii buni\ «по-
сланцами» Бога с дарами удачи и здоровья9. В украинском варианте обряда
сам Бог-Отец приходит разбудить хозяина дома и возвестить ему приближе-
ние колядующих. По обычаю трансильванских румын, колядующий, изобра-
жая Бога-Отца, спускается с неба по восковой лестнице в сверкающем одея-
нии, украшенном звездами, на котором также изображены и колядующие10.
В некоторых колядках отразились представления «космического христи-
анства», характерного для народов Юго-Восточной Европы. Они затраги-
вают тему сотворения мира, однако вне библейской традиции. Бог. или Ии-
сус, сотворил мир за три дня, но, обнаружив, что земля слишком обширна,
чтобы поместиться под небесной чашей, бросает три колечка, которые пре-
вращаются в трех ангелов, создающих горы11. Согласно другим колядкам,
сотворив землю, Бог возложил се на четыре серебряных столба12. Большинст-
во песен изображает Бога пастухом, который шествует, шрая на дудке, во
главе огромного овечьего стада, погоняемого св. Петром.
Однако большая и древнейшая часть колядок переносит нас в особый,
сказочный мир. Действие разворачивается в пространстве всего мира, меж-
ду небесным куполом и глубокими лощинами или между горами и Черным
морем. Далеко от берега, посреди моря, стоит остров, где растет исполинское
дерево ~, вокруг которого девушки водят хоровод. Персонажи архаических
песнопений подобны героям сказок: они прекрасны и непобедимы, их одежда
украшена луной и солнцем (как и одеяние Бога в христианских колядках).
Герой одной из песен, юный охотник, взмывает на коне к солнцу. Хозяин
дома и его домочадцы мифологизированы и помещены в райский пейзаж, где
обретают царское достоинство. Герои самых вдохновенных колядок—
охотники и пастухи, что свидетельствует об исключительной древности тра-
диции. По воле императора, молодой охотник бьется со львом, укрощает его
и заковывает в цепи. Пятьдесят конников пытаются по (Черному) морю доб-
раться до острова, но это удается только одному, который и берет в жены
прекраснейшую из девушек. Герои других колядок преследуют зверей, обла-
дающих колдовской силой, и одолевают их.
Сюжеты некоторых святочных песнопений вызывают в памяти обряды
посвящения, в том числе инициации девушек14. Колядки, распеваемые деви-
цами и молодыми женщинами, как, впрочем, и некоторые другие песни, вы-
ражают смятение заблудившейся или изгнанной в пустынные места девуш-
ки, переживание ею сексуальной метаморфозы и опасности неминуемой ги-
бели. Хотя память о женской инициации, в отличие от мужской, сохранилась
лишь в святочных и других обрядовых песнопениях, несомненно, что пе-
сенное творчество дает нам немало сведений об архаической женской ду-
ховности.